Ирак после Саддама: анализ политической ситуации и кризисные зоны (часть вторая)

Опубликовано: 27.01.2014

1

Продолжение. Начало – в части №1: Слон на восточном базаре

Неудавшаяся вертикаль

Падение Фаллуджи вовсе не означало окончание войны в Ираке. Во многих шиитских районах страны твердые позиции заняла «Армия Махди». С другой стороны, в провинцию Анбар стали возвращаться уцелевшие иракские повстанцы, а также члены различных военизированных групп (в т.ч. радикальных) из-за рубежа.

Параллельно этим процессам происходило становление новой государственной власти, основанной на консенсусе трех крупнейших этно-религиозных общин Ирака: арабов-шиитов, арабов-суннитов и курдов. Однако сразу же выяснилось, что противоречий между основными общинами и политическими силами намного более значительнее, чем изначально предполагалось. Ошибки и просчеты, сделанные в этот период  , лишили иракский народ стабильности на долгие годы вперед, а разногласия между политическими силами не получилось преодолеть и по сей день.

Политический ландшафт Ирака

На сегодняшний день достаточно широко распространено мнение, согласно которому весь комплекс противоречий в стране сводится к макрорегиональному шиитско-суннитскому противостоянию. Значительная часть экспертов пытается объяснить суть внутрииракского конфликта лишь двумя факторами:

— Ираном, руководство которого стремится за счет Ирака расширить зону сферу своего влияния на Большом Ближнем Востоке;

— и Саудовской Аравией, власти которой всячески пытаются ослабить позиции Ирана в регионе.

Однако такая чрезвычайно упрощенная трактовка сложных геополитических процессов не только не отражает всю многоаспектность внутрииракских противоречий, но и во многом уводит в сторону от реальных проблем в стране.

Очевидно, что конфигурация сил и акторов на политическом поле Ирака очень непроста. В стране существуют различные группы интересов, выходящих за пределы собственно конфессионального измерения. В этом плане Ирак вдоль и поперек «изрезан» линиями соприкосновений и разломов, и упрощенное деление страны на арабов-шиитов, арабов-суннитов и курдов едва ли отражает реальное положение вещей.

Политические субъекты в Ираке можно разделить на две основные группы: формальную и неформальную. К формальным (помимо Иракского Курдистана) относятся:

— руководство страны;

— либерально-секуляристская коалиция «Аль-Иракия», возглавляемая бывшими диссидентами, которые бежали в свое время от режима Саддама на Запад;

— происламский «Фронт иракского согласия» (иракская ветвь «Братьев-мусульман»);

— происламский «Национальный иракский альянс», ориентированный на Иран.

Все перечисленные субъекты, в той или иной степени, являются системными; они вписываются в правовую и политическую ткань Иракской республики. И здесь, в силу очевидных причин, особый интерес представляет руководство страны.

Ирак, по своему конституционному строю, является парламентской республикой. И глава исполнительной власти – это премьер-министр. С 2006 г. главой правительства является Нури аль-Малики. Тот факт, что аль-Малики – выходец из шиитской среды, позволил многим заявить о его подчиненности Ирану. Однако, это далеко не так.

Очевидно, что сконструированная американцами власть в Ираке, априори, не могла быть проиранской в силу особенности отношений между Вашингтоном и Тегераном. Тем более, в период нахождения в Белом доме «неоконсероваторов». Иракское руководство, так или иначе, но транслировало интересы США. Поэтому отожествлять режим аль-Малики с Тегераном по той причине, что он относится к шиитам все равно, что отожествлять власти Азербайджана и Ирана. Очевидно, что Баку и Тегеран находятся на разных геополитических полюсах, хотя и принадлежат к шиитской традиции. И если проводить параллели, то с небольшой натяжкой нынешнее руководство Ирака можно сравнить с режимом Хамида Карзая в Афганистане, которого тоже привели к власти американцы. Вместе с тем, конечно, нельзя отрицать тот факт, что Иран действительно пытается влиять на политику Багдада через лояльные ему силы.

Что же касается неформальных движений, то среди них можно отметить умеренные и радикальные. Умеренными принято считать:

— «Армию Махди»[1];

— и родоплеменные объединения, такие как, например, «Ас-Сахва»;

Радикальными же считаются:

— печально известные «эскадроны смерти», в создании которых многие обвиняют иракские власти;[2]

— и группировки, аффилированные с глобальной сетью «Аль-Каида» (прежде всего, таковой считается ISIL).

В Ираке существует немало военизированных групп самого различного толка, и часть из них действительно подвержена радикальным настроениям. Наиболее известной среди радикалов считается ISIL. Как уже было отмечено ранее, эта группировка возникла в результате трансформации «Совета моджахедов Ирака». И по ходу ее укрупнения, «укрупнились» и ее цели. Они стали нести уже более глобальный характер – создание единого государства на территории Ирака и Шама[3]. Поначалу ISIL дислоцировалась преимущественно в иракской провинции Анбар, но затем вовлеклась и в сирийский конфликт.

Неоднозначность статуса ISIL объясняется тем, что, несмотря на определенную популярность среди молодого поколения, основная часть жителей отвергает те экстремистские методы, которые использует организация. Неслучайно боевикам ISIL, еще начиная с 2005 г. в Ираке противостоят отряды суннитского движения «Ас-Сахва». Кстати, похожая ситуация и в Сирии – там в жесточайшее противостояние с ISIL вступила практически вся сирийская оппозиция.

Лабиринт аль-Малики

В апреле 2005 г. пост премьер-министра в Ираке занял один из лидеров партии «Ад-Да’ва» Ибрахим аль-Джафари. Однако уже через год он был вынужден оставить свой пост под давлением суннитских, курдских и некоторых шиитских политических сил, обвинивших аль-Джафари в неспособности остановить насилие в стране. Его место занял ближайший соратник по партии – Нури аль-Малики, ставший одним из конструкторов новой структуры власти.

На нового премьера возлагались значительные надежды по примирению иракской нации. Тем не менее, одним из первых шагов аль-Малики стало подписание смертного приговора Саддаму. Причем, свое решение он аргументировал такими словами: «Наше уважение прав человека требует казнить его». Как показали дальнейшие события, жесткость в отношении оппонентов не была чужда и для самого аль-Малики, который решил построить свою собственную вертикаль власти.

Во многом являясь американской креатурой, аль-Малики, тем не менее, пытался позиционировать себя в качестве самостоятельного политического лидера. В этой связи весьма уместно звучит та характеристика иракского премьер-министра, которую дал бывший посол США в Ираке Залмай Халилзад, охарактеризовавший аль-Малики как фигуру «не только не зависящую от Ирана, но и позиционирующую себя в качестве арабского националиста».

В свой первый срок нахождения у власти у аль-Малики получалось балансировать между политическими фракциями, играя на их разногласиях. В частности, ему удалось склонить на свою сторону представителей ихванского «Фронта иракского согласия» и некоторых других суннитских политических движений.

Однако после 2010 г. акценты аль-Малики значительно сместились. Тогда на парламентских выборах победу одержал блок «Аль-Иракия», что, конечно же, не входило в планы премьера. «Аль-Иракия», пусть на немного, но потеснил, казалось бы, прочно стоящую «Коалицию в поддержку государства Закона», во главе которой стоял аль-Малики. Более того, у победившей коалиции вырисовывались большие перспективы на будущее. Несмотря на то, что лидером этого близкого к либеральному миру движения был Ийяд Аллави – выходец из шиитской среды, сунниты оказали значительную поддержку данному блоку. Вероятно, это произошло по причине объединяющего фактора, каковым стала идея общности национальных приоритетов.

Результаты парламентских выборов в Ираке в 2010 г.

Название блока

(значимые фигуры)

Процент проголосовавших

Аль-Иракия

(Аллави, аль-Хашими, аль-Алвани)

ок. 25%
Коалиция в поддержку государства Закона

(аль-Малики)

ок. 24%
Национальный иракский альянс

(ас-Систани)

ок. 18%
Курдистан

(Барзани, Талябани)

14,6%
Движение за перемены

(Н. Мустафа)

ок. 4%
Иракское единство

(Абу Риша)

2,7%
Фронт иракского согласия 2,6%
Курдистанский исламский союз ок. 2%
Исламская группа Курдистана ок. 1%

Результаты парламентских выборов 2010 г. нанесли серьезный ущерб позициям и имиджу аль-Малики. Тогда, дождавшись ухода американских войск, он начал наступление на наиболее уязвимые политические силы, прежде всего, на суннитский сегмент, широко используя при этом «антитеррористическую риторику». Так, в декабре 2011 г. вначале в Иракский Курдистан, а оттуда в Саудовскую Аравию был вынужден бежать вице-президент страны, один из лидеров иракских суннитов Тарик аль-Хашими. Это привело к еще большему отчуждению от властей оппозицию, причем не только из числа суннитов, но и шиитов.

Уже тогда сложившейся сложной политической ситуацией воспользовались радикальные группировки, устроившие настоящий террор местному населению. Параллельно по всей стране с той или иной периодичностью стали проходить протестные демонстрации против политики правительства аль-Малики, в которых порой сунниты и шииты принимали участие одновременно.

На таком сложном внутриполитическом фоне правительство аль-Малики не придумало ничего более конструктивного, кроме как усилить силовое давление на всех своих конкурентов. Естественно, что ожидаемых результатов это не принесло, лишь еще больше подлив масло в уже пылающий огонь противоречий. В итоге, только в одном 2013 году в Багдаде и в ряде других регионов страны прошла невиданная волна кровавых терактов, унесшая жизни, по меньшей мере, 6000 человек.

Фактически, попытки аль-Малики позиционировать себя как независимого политика с сильной центральной властью вызвали в стране серьезный общественно-политический дисбаланс. А массовые протесты, происходившие в разное время в среде недовольных, показали политическое бессилие Багдада хоть как-то решать острые и наболевшие вопросы.

Весьма показательно это проявилось и в нынешнем кризисе, когда правительство отдало приказ об аресте Ахмеда аль-Алвани (видного депутата, представляющего суннитское население страны и входящего в блок «Аль-Иракия») и устроило в городе Рамади разгон лагеря, где собрались противники политики иракских властей.

Эти действия спровоцировали открытое неповиновение властям в провинции Анбар. В Фаллудже же ситуацией воспользовались группировки ISIL, установившие контроль над городом. В ответ правительственные войска начали масштабное наступление, окружив город по всему периметру границ. Поняв, к чему может привести возможный штурм, Фаллуджу стали покидать местные жители – численность беженцев уже достигает 10000 человек, и это, к сожалению, отнюдь не предел.

Куда пойдет Ирак?

Очевидно, что сводить всю сложность происходящих в Ираке процессов к суннитско-шиитскому противостоянию, более чем неправильно. В том числе, в силу разнообразия политического рельефа Ирака, как и любого другого мусульманского государства. Не случайно, бывший иракский вице-спикер Тарик аль-Хашими, сам будучи представителем суннитской общины, отмечал, что «основные проблемы лежат сейчас в области политической борьбы, а не межрелигиозной розни». И как раз эта политическая нестабильность, согласно мнению аль-Хашими и влияет на межконфессиональные отношения. С этим выводом сложно не согласиться. В то же время нельзя отрицать и того, что в постсаддамовский период суннитское население действительно ощутило на себе невзгоды политических трансформаций.

Пока не совсем ясно, хватит ли у правительства аль-Малики сил и времени, чтобы преодолеть политический кризис, однако как минимум один факт на лицо – за последние 10 лет в Ираке так и не были найдены механизмы урегулирования кризисных зон, которые ранее, при Саддаме, просто жестоко подавлялись.

Сегодня будущее Ирака невозможно представить в разрыве от процессов, происходящих на Большом Ближнем Востоке в целом, особенно в соседней с Иракской республикой Сирии. Однако это ни в коей мере не оправдывает непродуманную политику иракского руководства. В свете этого дальнейшее развитие ситуации в Ираке будет зависеть не от того, как скоро иракские власти установят контроль над Фаллуджей, а от того, какие меры будут предприняты для конструктивного и созидательного развития своей страны. Возможно, что шанс повлиять на  ситуацию появится у иракского народа на парламентских выборах в апреле этого года.

Давуд Кахриманов

Muslim Politic

[1] Впрочем, справедливости ради, следует отметить, что это движение, возглавляемое М. ас-Садром, участвует в работе шиитского блока «Национальный иракский альянс».

[2] Примечательно, что наряду с обвинениями в адрес властей, часть экспертов отмечает, что за созданием «эскадронов смерти» непосредственно стояли зарубежные спецслужбы.

[3] Шам – общее арабское название стран восточной части Средиземного моря.

Comments are closed.